Давным-давно, когда еще на Соборной горке стоял Воскресенский монастырь, и все деревни и земли по Белозерскому тракту были монастырские, между рекой и трактом лежало небольшое Тоншаловское озеро.
Годы шли…
Пришли ляхи, громили церковь, жгли деревни, убивали старого и малого, ничего не щадили. Но вот и ляхов прогнали и деревни отстроили заново, только озеро заросло и стало болтом. А где болото, да мох – там и клюква.
Было это в конце прошлого (XIX) века. В осенний воскресный солнечный денек пошли бабы из Солмановского и Горки на Тоншаловское болото за клюквой. Ягод много, и вот уже туеса, коробья, или просто мешки скоро будут полные и направляются к дому. Вот грянули бабы песню, и вдруг… истошный крик. Одна тетка с песней-то не заметила «окно» и провалилась. Сначала все бросились врассыпную, но ведь надо помочь, а подойти страшно. Кое-кто уже убежал в деревню за мужиками. Вернулись бабы, надо помогать. А она вся белая от испуга, перестала кричать и говорит, плача: «Ой, бабоньки, стою на чем-то, спас Господь, продрогла только, зовите мужиков!».
А мужики уже бегут с баграми, досками и даже лестницей. Вытащили женку, спрашивают: «Дно близко что ли?» «Да, нет стояла на железе каком-то, даже брякает». Несмотря на холод, полез ее муж в воду, нырнул и вытащил икону в медной позеленевшей ризе. Полез еще и чашу вытащил церковную серебряную. Тут уж все мужики полезли в воду и только тогда поняли, что на дне болота стоит ладья, заполненная церковным имуществом. То ли ляхи награбили в церквях серебро, повезли, да утонули, то ли попы сами спрятали в озере церковное добро, чтоб ляхам не досталось, гадай – не угадаешь…
Растащили мужики всю церковную утварь по домам, большая доля пострадавшей женке и ее мужу досталась. До сель жили они со стариками и ребятишками в бедной старой избушке, топившейся по-черному на краю деревни, а теперь выстроили себе дом с печкой и трубой и жить бы им, да радоваться…
Но не впрок пошел им тоншаловский серебряный клад. Запил мужик горькую, в городе шляется, дома не ночует, женка кашлять стала, хворь какую-то подхватила, ребятишки волю взяли, стали озорничать, без дела по чужим избам и огородам шарить.
Прошло 2 – 3 года и дом сиротой остался. Женка умерла от хвори да горя, мужик пьяный на дороге замерз, а парни за свои дела в острог угодили.
(Записана в1966 г.)